Сегодня мы открываем рубрику, посвященную прошлому, настоящему и будущему русского языка. На сайте, посвященном словотворчеству и текстосложению, будут периодически появляться наши размышления о процессах, охвативших родную речь, выкладываться самые свежие примеры словоупотребления, «подслушанного» в разговорах соотечественников. Надеемся, эти наблюдения будут интересны нашим читателям, а выводы каждый сможет сделать сам.
Давайте для начала вспомним не столь давний 2007 год — напомним, он был торжественно объявлен указом нашего прошлого и будущего президента Владимира Путина Годом русского языка. Из горних сфер нам, народу российскому, рекомендовано было вспомнить о нашем главном капитале — великом и могучем. Высочайшее повеление правильно говорить и писать по-русски было выслушано. Но вот услышано ли?
Как известно, Эллочка-людоедка обходилась тремя дюжинами слов, тогда как ее высокообразованная подруга Фима Собак знала целых 150. Словарный запас среднего россиянина исчерпывается примерно 12 тысячами лексических единиц. В словаре произведений Пушкина, создателя русского литературного языка, насчитали 30 тысяч, в словаре Даля — 195 тысяч слов, но он включает и массу диалектизмов. В самом «свежем» толковом словаре Лопатина — 165 тысяч. Вообще же лингвисты полагают, что весь словарный запас русского языка содержит примерно 350–500 тысяч слов.
Все дозволено?
Распоряжаться большим богатством всегда непросто, зато разбазарить его – легче легкого. В последнее время только ленивый не говорил о двух главных бедах, постигших русский язык: экспансия американизмов и засилье просторечия. Изменились границы между стилями. «Высокий штиль» исчез из обращения вовсе, средний сдвинулся в сторону низкого. Пропала маркированность ненормативной лексики, иными словами — мат перестал считаться нецензурной бранью. Эфирные девочки в кружавчиках произносят трехэтажные конструкции с такой же легкостью и непосредственностью, как урки, за татуированными спинами которых — несколько «ходок».
Все это свидетельствует о разрушении священных табу в нашем обществе. Процесс, безусловно, дегенеративный. Ведь культура — это система запретов, а также четкое разграничение «можно» и «нельзя». Язык, как зеркало социума, кричит: люди, с вами что-то не так! Вы потеряли ориентиры жизни и речи. Вместо того чтобы объединять, слово начало разделять вас вплоть до полного взаимного непонимания.
Твоя моя не понимай
— Какой-то хэви экшен происходит! — поделилась нимфетка впечатлениями со своей бабушкой, глядя на столпотворение людей на ростовской набережной. Пожилая дама на это смогла только промолвить: «Про что это ты, милая?» Коммуникативные провалы такого рода происходят сейчас на каждом шагу и во всех слоях общества. Язык меняется с такой скоростью, что у дедушек фактически нет единого коммуникационного канала с внуками.
За последние 15 лет появилось 30 тысяч заимствованных слов! Это много больше активного словарного запаса образованного человека.
Конечно, бурное вливание английских слов в современный русский язык далеко не случайно. В конце 90-х в словарь делового человека прочно вошли такие англицизмы, как бэдж, классификатор, ноутбук и его новые разновидности: аудиобук и пауэрбук; органайзер, пейджер и твейджер, холстер, таймер, бипер, скремблер, интерком, шредер, оверхэд, плоттер, сканер, тюнер, тонер, вьюк и другие. Причина тоже понятна – отсутствие соответствующего понятия в когнитивной (понятийной) базе родного языка.
В других случаях отечественный аналог «проигрывал» по сравнению с более точным и емким английским наименованием: детектор, топ-модель, brand name, виртуальный, инвестор, дайджест, спичрайтер, спонсор, спрей.
А уж пресловутое «вау», выпрыгнув из американских мультиков, тотально заменило отечественные «Ах!», «Ох!», «О!», «Ай!», «Ой!», «Ага!» и «Фи!» Между тем по происхождению это «чужое» междометие восходит к лаю собаки, который русское ухо слышит как «гав», а английское — как bow-wow. Так что хороший выход для тех, кто ненавидит новомодное восклицание «вау», — взять да и заменить его на «гав!»
О пафосе и статусе
Значительно увеличилось число русскоязычных людей, знающих английский язык. Нередко в речевой ситуации английское слово становится более престижным, чем русское. Экспрессия его новизны притягательна. Оно может подчеркивать высокий уровень информированности говорящего. Употребление англицизма в речи авторитетного лица или в рекламе способно стать толчком к его ассимиляции в русской речи.
Так, выступая на игре КВН, руководитель ОРТ употребил слово «драйв» («Давно не было такого драйва») в значении «запал», «энергетика». После этого сугубо музыкальный термин стал широко использоваться в студенческой среде. А в программе «ОСП-студия» ведущий приветствовал публику: «Здравствуйте, бомжи и трешевики!» (от англ. trash — помойка, мусор). Незамедлительно слово было подхвачено молодыми носителями русского языка.
В самих по себе иностранных словах нет ничего дурного. Слава Богу, не за «железным занавесом» живем, а заимствований бояться - в мир не ходить! Однако когда русские слова на вывесках магазинов пишут латиницей, а английские — кириллицей… Это, согласитесь, уже явный перебор.
И по фене ботаем
Другой особенностью «нового русского лексикона» стала почти патологическая приверженность русскоговорящих языку криминала. Влияние зоны оказалось поистине всеохватным и расползлось по необъятным просторам родины. Оно дает себя знать и в блатной песне, которую как ни в чем не бывало крутит водитель автобуса, развлекая пассажиров, и в блатных словечках, которыми «для шарма» уснащают свою речь вполне респектабельные люди.
Вспомним хотя бы всем известные «понятия». Они давно существовали в криминальном мире в противовес официальному закону. Это неписаный кодекс извращенной корпоративной морали, лояльной к “своим” и абсолютно беспринципной к “чужим”. Даже вор, пренебрегающий законом, должен был жить по понятиям, дабы его не отвергли ему подобные. К сожалению, нормы воровского мира стали характерной принадлежностью полудикого российского бизнеса.
В итоге даже наш бывший и будущий президент Путин в одном из публичных выступлений призвал к упорядочению деловых отношений, которые «должны быть построены по закону, а не по понятиям». Переводчики в этот момент, наверное, испытали сильное затруднение, зато россияне все поняли сразу. Потому что уже давно и бегло «ботают» по англо-фене.
На пути в дурдом
Язык — это своеобразный код, который регламентирует правила поведения в социуме. Если этот код разрушить, распадаются и межличностные отношения. Вы заметили, что из обращения русских друг к другу практически исчезает отчество?
Между прочим, в офисе это может вызвать скрытый конфликт между начальником и подчиненным. Ведь обращенное к шефу псевдодемократичное «Петя, ты» в принципе сокращает дистанцию. А потеря дистанции – потеря части авторитета. Очень трудно все время помнить, что Петька — босс. А вот Петр Иванович — конечно, босс. С другой стороны, Ваньку Петька вполне может послать за пивом, хотя это и не входит в Ванькины служебные обязанности.
— На самом деле это очень похоже на выработку экспериментального невроза, — считает Святослав Медведев, директор Института мозга человека РАН, — когда по разговору можно, а по делу нельзя. Происходит потеря ориентиров в общении. Представьте далее, что не вы один с такими проблемами, но и ваша девушка, ваш начальник, случайный прохожий… В обыденном смысле такую ситуацию называют сумасшедшим домом. В обществе — массовой невротизацией.
В свете этого иначе выглядит и матерный язык нимфеток. Они просто не понимают, что это плохо. Действительно, почему в книге, на экране и по радио можно, а в разговоре между приятельницами — нельзя?
Учиться и учиться
Заявленная несколько лет назад всероссийская акция «Народный диктант» должна была выявить, насколько грамотны наши президент, министры и администраторы всех уровней. Задумка была интересной и своевременной: ученые-придиры давно коллекционируют и классифицируют грамматические ляпы, стилистические «изыски» и лексические огрехи российского чиновничества. За державу обидно, понимаешь!
Однако до самых верхов акция почему-то не дотянулась. Вероятно, сверхзанятость не позволила государственным деятелям сесть за парту и на часок превратиться в экзаменуемых школяров. Эксперимент ограничился добровольцами из местных администраций маленьких русских городков. Проверка показала: учиться им еще и учиться!
Пресловутый Год Свиньи, объявленный президентом Годом русского языка, канул в Лету. Безусловно, есть у него и некоторые достижения. Создан Международный институт языков стран СНГ, была начата работа над созданием новых обучающих методик. Российские школы получили более 15 тысяч комплектов учебного оборудования, мультимедийные кабинеты русского языка и литературы.
Вот только жаль, что «Народный диктант» начальники так и не написали. А ведь язык — это не только воздух нации, это еще и программа жизни. Если не владеешь искусством программирования, как сможешь «рулить» другими? Вопрос, который пока остался без ответа.
Ирина РОДИНА
Читайте также:
 RSS-лента |
 Новости на почту |